- КЗ — комментарий из зала
- ВЗ — вопрос из зала
- ОЗ — ответ из зала
Внизу страницы есть таблица, на которой визуально отображен рассказываемый материал
Хочу поделиться моими соображениями на тему того, что такое супервизия в юнгианском аналитическом подходе. Очень странное, на самом деле, мероприятие. По крайней мере, когда я впервые во всё это ввязалась, моим удивлениям не было предела, и поэтому я решила, что об этом стоит рассказать.
Я выделила для себя четыре основных момента.
Первый из них — контракт
Вчера, когда я вызвалась работать терапевтом, пока сидела оставшуюся минуту до начала сессии, думала над тем, что я сейчас буду чувствовать и как ощущаю себя в своём теле. Потом я вышла, села перед клиентом, стулья были поставлены, рядом находился супервизор. Он спросил меня: «Чего бы ты хотела от себя и от меня сейчас?». В первую секунду это было как выливание огромного ведра ледяной воды мне на голову. Потому что раз в неделю я хожу на юнгианскую супервизию, и такого вопроса бы не получила. Я будто забыла, что в гештальт подходе мне точно такой вопрос зададут и даже будут ожидать ответа на него. Это первое ключевое место.
КЗ: Смотри комментарии про опытного супервизируемого.
Ну, да. В любом случае, независимо от опытности супервизируемого, мне кажется, что в гештальт-подходе контракт — это важно. Потому что на его основе потом выстраивается осознанное контактирование супервизора и терапевта. Поэтому я быстро забыла свои какие-то параллельные вселенные на этот счёт и быстро включалась в терапевт-супервизорские отношения со Славой. Вспоминаю: «Ааа, он же гештальт-терапевт».
КЗ: В данном случае — гештальт-супервизор…
Да, гештальт-супервизор. В юнгианском анализе контракт это вообще вещь очень-очень опциональная, она может случиться и не случиться. И вероятность, с которой она не случится, она гораздо выше чем та, с которой она случится. И то, что спрашивается, это не вопрос: «Чего бы ты хотел от сегодняшней своей работы и от меня в частности?». А что-то из серии: «Есть ли у тебя запрос по тому клиенту, на которого ты хочешь получить супервизию?». Ты можешь ответить «нет», и больше тебя об этом не спросят, в принципе, если ты сам не заговоришь.
КЗ: Какая расхлябанность.
ВЗ: А можешь примеры привести? Тогда если «нет», то что тогда предметом супервизии является?
Я сейчас продолжу и надеюсь, что всё для вас прояснится, и это успеет произойти за 25 минут.
Внимание супервизора
Внимание супервизора в гештальт-подходе направлено в первую очередь на терапевта… ну, и на клиента всё же. Но важно, что на терапевта оно направлено. Т.е., есть терапевт, который работает с клиентом. Есть супервизор, который потом работает с терапевтом. А если это групповая супервизия, то есть ещё люди, которые пытаются в качестве дополнительного супервизора работать с терапевтом: давать какие-то конструктивные обратные связи, замечать что-то полезное, и так далее, и так далее.
В юнгианском анализе всё наоборот — терапевт находится в тени изначально. Это т нюанс меня выбил из колеи просто полностью, потому что до того, как я пришла на юнгианский анализ, я училась гештальту довольно долго. И меня потрясла до глубины души сама эта рамка, что терапевта никто не оценивает: видит он прерывание или не прерывание… Вообще все его действия, и все его взгляды на клиента, никого почти не интересуют.
КЗ: Дикари какие!
Да. И по сути, если мы говорим о групповой супервизии или индивидуальной супервизии, то процесс строится таким образом, что каждый фантазирует себя в отношениях с клиентом, про которого докладывался материал. Все что-то про это начинают чувствовать, и как-то это видят, и затем делятся своими впечатлениями и мыслями с терапевтом.
КЗ: «Балиндовский друг» похожим образом проходит.
Следующий момент — «функция супервизора»
Здесь тоже потрясающее расхождение, на мой взгляд. В гештальт-подходе это то, что можно назвать фокусировкой, проблематизацией, и всё это может быть воплощено в эксперименте. Данная функция супервизора не единственная, но, на мой взгляд, важная. То есть, это абсолютно нормально для супервизора «фокусировать» терапевта, проблематизировать терапевта, ну и даже, возможно, как-то это пробовать разыграть в «здесь и сейчас». Это полезно озвучить через концепцию фигуры-фона. Если ты супервизируемый у гештальт-супервизора, очень важно то, что в любой момент супервизор может для тебя выбрать некоторую фигуру и включить тебя в её обсуждение. И в этом нет ничего плохого и патологического, просто это так происходит. Ты, соответственно, можешь включаться в обсуждение тех фигур, которые выделил терапевт.
КЗ: Супервизор.
Супервизор, да. И через этот процесс получать помощь. В юнгианском подходе никто, никогда и ни под каким предлогом не выделит тебе никакой фигуры. Ты можешь чувствовать ярость и ненависть, если вдруг ты хотел/ожидал, чтобы тебе выделили какую-нибудь фигуру, но тебе её не выделят. У аналитика и у супервизирующего аналитика, они оба обычно на готове конвертировать клиентское отчаяние и гнев в мирное русло, на благо клиент-терапевтического или терапевт-супервизорского альянса. При этом важно, что никто никогда ничего тебе не сфокусирует. Если ты не «фокусируешься», а терапия продолжается, то ты будешь годами «несфокусированным», пока сам это не осуществишь. И это очень интересный вопрос, как происходит фокусировка фигуры у клиента в аналитическом процессе.
[Кто-то высказал короткий комментарий, вызвавший смех в аудитории]
КЗ: Нет, просто функция супервизора расфокусировать! (с радостной иронией)
Функция супервизора это свободно распределенное внимание. Что клиент делает фигурой, то и будет с его фигурой. Если клиент не доводит ничего в своём внутреннем мире…КЗ: Терапевт. В смысле терапевт.
Терапевт, да. Ну и клиент тоже, это синонимично в данном случае. Если клиент или терапевт не доводят ничего в своём внутреннем мире до фигуры, то они будут без фигуры годами. Всё нормально!
[Перешептывание в аудитории]
Да, но на самом деле те клиенты, которые… Вот к вопросу: «Что, на мой взгляд, происходит с фигурами в таком формате терапии?». Они вызревают между сессиями. Потому что ты пришёл, у тебя было ожидание, что вот сейчас вот фигура… а в отношениях не получается никакой фигуры. И очень важные вещи, они вызревают между встречами.
КЗ: То есть, Джеймса не пропьёшь. Ну, в плане того, что когда он говорит про интенциональность сознания, то, собственно, что подразумевается? Что сознание, оно всё равно стремится формировать фигуру и завершать.
Да.
КЗ: [продолжение предыдущего комментария из зала] И вот если супервизор во время сессии наоборот как бы держится «свободно распределено», то есть в диффузном состоянии держит клиента, то сознание потом отчаивается и яростно возвращается к базовому свойству интенциональности. Клиент может прийти как расфокусированным и не сфокусироваться в течение сессии, или он может сфокусироваться в течение сессии, или прийти уже сфокусированным про что-то.
[Перешептывание в аудитории]
ВЗ: Да. Маша, ты говоришь о включенных супервизиях или всегда заочных?
Я сейчас про заочные супервизии. А включенных супервизий нет в юнгианском подходе, как вы могли догадаться из вышеперечисленного.
КЗ: Иначе может случиться фокусировка.
ВЗ: Вопрос: «Почему они так боятся фокусировок?»
Они не боятся. Просто если… ты если фокусируешь, то ты не выдерживаешь неопределенности…
[активный шепот в аудитории, много одновременно высказываемых комментариев]
КЗ: Они избегают. Если они избегают, значит, они не напрасно этого избегают.
КЗ: Абсолютно проективная тогда…
КЗ: Является ли тогда задачей экспертиза состояния клиента?
Это не экспертиза состояния клиента, сейчас озвучу самое интересное место, последнее, а потом дам иллюстрацию из моей жизни, как я в последний раз получала супервизию. Интересный был опыт, надо сказать.
