5-я неприятность
Нифонт Долгополов. Очередная неприятность — двое способны устроить такой эмоциональный «водоворот» при взаимодействии друг с другом, который может утащить «эмоционально чувствительного» терапевта. Контрдействия психолога просты — не садиться слишком близко к такой паре, жестко регулировать время их контакта, своевременно пользоваться правилом «стоп» при повышении градуса эмоций, который вызывает напряжение у консультанта, не дожидаясь критической точки, когда пара уже пошла в разнос, а терапевт не выдерживает накала страстей в контакте. Моя общая установка как консультанта пары: «Никогда не брать эмоциональные процессы себе «на грудь» — все происходящее в паре «класть на ковер» между консультантом и парой!».
Надежда Лубяницкая. Консультанту полезно в этих ситуациях использовать собственного терапевта для осознавания собственных трансферентных процессов — пробуждению чувств консультанта в связи с переносом эмоциональных переживаний от ссор и конфликтов его собственных родителей и других ситуаций.
Главное, не пугаться, что это «вовлечение» катастрофично, тогда после разбора ситуации с собственным терапевтом или супервизором сила вовлечённости существенно ослабевает. Важно также помнить, что как и в индивидуальной терапии, так и в парной слишком высокий градус эмоций и чрезмерно низкий их уровень, не способствуют осознаванию и изменениям, а может являться всего лишь временной разрядкой напряжения.
6-я неприятность
Нифонт Долгополов. Индивидуальные клиенты иногда стараются повысить свою безопасность, организовывая двойные отношения с терапевтом. Также это может происходить и в силу чрезмерного слияния (конфлюенции). Пара может организовать гораздо более сильное давление на терапевта в этом плане: «Поскольку вы очень важный человек для нашей пары, мы бы очень хотели пригласить вас на нашу свадьбу в роли свидетеля! Неужели вы откажете нам?!». Думаю, что осложнение терапевтических отношений любыми формами дружеских или бизнес-отношений: обмен подарками, использование деловых связей, заем денег, совместные походы в театры, на концерты и прочее, — сильнейшим образом затормозят психологическую работу с парой — в частности, делают практически невозможным применение методов конфронтации по отношению к одному или обоим партнерам.
Надежда Лубяницкая. А по моему опыту, пара гораздо меньше нуждается в привлечении третьего в свою систему, в то время как индивидуальный клиент, особенно одинокий и с нехваткой близости, часто пытается спровоцировать терапевта к разнообразным отношениям с собой.
7-я неприятность
Нифонт Долгополов. Если при индивидуальном консультировании всегда стоит проблема связи увеличения осознанности и реальных изменений в жизни клиента, то при работе с парой эта тема звучит еще сильнее: пара за счет совместности удерживает ригидность общих паттернов поведения гораздо более интенсивно. Возможно, с индивидуальным клиентом осознавание легче приводит к новым более эффективным действиям потому, что второй партнер не в курсе грядущих перемен и не так мощно сопротивляется этому? Или просто проблемы индивидуального клиента не всегда касаются непосредственно конфликтных взаимодействий с партнером, а больше относятся к разборкам с собственным внутренним миром, который тоже сопротивляется, но, по крайней мере, без столь яростного интерперсонального подкрепления?
Во всяком случае, замечаю, что при переходе к работе с парой гораздо больше использую бихевиоральные и когнитивные упражнения как домашние задания, облегчающие тренировку новых действий, поскольку не доверяю автоматическому переводу расширения осознавания в процессе сессии в устойчивые новые поведенческие паттерны. Часто не гнушаюсь написать инструкцию о предлагаемом новом взаимодействии, иначе пара будет все равно следовать устоявшимся ригидным способам. Иногда пара сама запрашивает «домашние задания» и «ролевой тренинг».
С другой стороны, если пара успешно преодолела собственное сопротивление к изменениям и другие преграды, то за счет взаимопомощи, совместной мотивации и взаимоподдержки может и гораздо быстрее осваивать новые, более эффективные формы мышления и поведения.
Надежда Лубяницкая. В моем опыте пары гораздо быстрее осваивают новые паттерны взаимодействия (или прекращают ходить на терапию). Вот почему парная терапия, когда я работаю одна, обычно продолжается не более 10 встреч. Психологическая работа идет в большей степени в сфере коммуникаций, особенно в теме «Как обходиться с различиями в паре?». Можно выделить три основных варианта развития событий при работе с парами:
- участники пары начинают осознавать основные препятствия в процессе взаимодействия в паре и способы их преодоления и начинают использовать этот новый опыт;
- у пары нет желания менять что-то, поскольку это требует достаточно интенсивной каждодневной работы (или это кардинально противоречит интересам одного из партнеров);
- партнеры перестают ходить на парную терапию, но один из участников пары переходит в длительную индивидуальную терапию, поскольку часто паттерны сознания и поведения сильно сцеплены с устойчивыми личностными структурами.
8-я неприятность
Нифонт Долгополов. В отличие от индивидуального клиента (когда клиента полезно тренировать в развитии его Эго-функции, задавая вопросы: «Что вы сами про это думаете? Какое решение вам самому кажется наиболее подходящим? Что вы выбираете и на основании каких критериев?»), пара бывает гораздо менее дееспособна в плане общей Эго-функции. Партнерам намного больше нужна поддержка консультанта в виде поощрения, принятия неудач, экспертного мнения терапевта.
Паре существенно чаще требуется ясное представление консультанта по тому или иному вопросу, особенно в той зоне, в которой пара недостаточно компетентна. Например, при решении вопроса, продолжать или нет терапию, безусловно, необходим опыт терапевта, касающийся предполагаемой пользы от терапии — ведь это территория терапевта, и он/она имеет на ней гораздо больше знаний и опыта. Во всяком случае, послание консультанта: «Я не знаю, решайте сами!», — часто чрезмерно фрустрирует пару и не приводит к полезному решению, в частности, иногда ведет к преждевременному прерыванию терапевтических отношений.
Свою позицию консультанту хорошо бы проявлять и тогда, когда один или оба партнера сомневаются в чем-либо, или им необходима дополнительная информация и просто эмоциональная поддержка. Если консультант имеет амбивалентную позицию или вообще сомневается в экспертизе, часто бывает полезно поделиться своими сомнениями, двойственностью отношения, или эмоциональным состоянием — во многих случаях эти действия консультанта, свидетельствующие о его так называемом «Присутствии» (по англ. «Presence») помогают паре продвигаться в решении того или иного вопроса (однако, за счет того, что в работе с парой большое место уделяется диалогу партнеров между собой, консультант, конечно, больше нацелен на усиление «присутствия» партнеров, а не на свое собственное «присутствие», в отличие от работы с индивидуальным клиентом).
Надежда Лубяницкая. С этим я скорее согласна. Действительно, часто бывает полезно проявление такого рода «присутствия», как эмоциональное отношение к паре и поддержка пары в те моменты, когда сессия «неудачна» (например, процесс труден для осознавания и присвоения полезных результатов), или что-то у пары не получается. Если терапевт уважает усилия партнеров и может поддержать пару в трудном месте (например, следующей фразой: «У меня нет ожидания, что у вас все сразу получится»), то это может сильно укрепить участников пары в желании продолжать терапию и преодолевать трудности в развитии взаимодействия в паре.
9-я неприятность
Нифонт Долгополов. Одна из самых больших трудностей при работе с парой — противоречия у партнеров: один хочет работать с психологом, другой — нет, или соглашается на консультацию с большим скрипом; один хочет развестись, а другой хочет, наоборот, укреплять отношения. При этом второй ожидает от психолога, что тот «надоумит» первого, повлияет на него, поможет перетянуть на свою сторону.
Мне помогают «рабочие интроекты», предъявляемые партнерам, о том, что различия — необходимый элемент для существования пары. Любой настоящий контакт как раз и состоит в обмене различиями и феноменологиях партнеров, и задача состоит не в разрушении различии не в поиске «единомыслия», а в организации продуктивного диалога в ходе которого «встреча различий» приводит к закономерному\взаимоудовлетворительному разрешению первичных противоречии. Уклонение консультанта от разрешения проблемы противостояния партнеров и передача ответственности паре за общее решение является одним из главных способов выхода из тупика противоречий и различий.
Надежда Лубяницкая. Согласна. Мне всегда кажется важным знаком, когда тот, кто менее мотивирован прийти на терапию или менее готов к контакту, все же соглашается на встречу пары с консультантом. Часто один из партнеров больше связан с консультантом — он звонит, договаривается о встрече, чувствует себя более уверенным в отношениях с терапевтом и, бывает, жалуется на партнера (или откровенно «гнобит» его) в связи с недостатком мотивации. В этой ситуации важно поддержание менее мотивированного партнера в том, что он/она имеет право на тот уровень включенности, который ему/ей доступен в данный момент, подчеркнуть, что этот партнер пришел ради другого, не имея особой собственной мотивации, и, соответственно, заслуживает благодарности за это. Здесь полезна позитивная переформулировка: «Если партнер пришел со слабой мотивацией, то это особенно ценно!»
