Терапевтические группы в 2024 году: узнать больше.

Контрперенос и развитие представлений о психоаналитических отношениях. Часть 2

От переводчика: Предлагаю вашему вниманию мой перевод с английского статьи о контрпереносе норвежского аналитика Андерса Закриссона. Статья была опубликована в сборнике Международного форума психоанализа (2009), 18:177-188. Оригинал статьи также находится в свободном доступе на онлайн ресурсе //www.tandfonline.com.

08 Июня, 2016 года

Источник

Аналитическое отношение и признаки контрпереноса

В целом можно сказать, что контрпереносные реакции появляются как признаки бессознательных конфликтов, чувств и стремлений аналитика. Примерами являются оговорки, различные ошибки, сны и неясные или неприятные эмоциональные состояния. Кроме того, бывают ситуации, когда аналитик испытывает затруднения в идентификации или ощущении эмпатии к пациенту, или наоборот, когда аналитик чрезмерно идентифицируется, например, с позицией пациента как жертвы.

Можно отметить следующие признаки контрпереноса, акцентирующие преувеличенные реакции аналитика на пациента:

  1. Аналитик беспокоится о сессиях, озабочен пациентом между сессиями, спорит с ним или уязвлен его критикой или презрением.
  2. Аналитик путает время сессий или беспокоится о том, чтобы не перепутать.
  3. Аналитиком овладевает сонливость, беспомощность или бессилие во время сессий.
  4. Аналитику сложно вовремя окончить сессию, или он слишком любезен, или пытается быть приятным другими способами.

Это лишь приблизительный список возможных отклонений от «нормальной» аналитической позиции. Я уделил столько внимания концепции аналитического отношения, поскольку она дает нам инструмент для выявления признаков контрпереноса, которыми могут быть любые реакции, выводящие нас из аналитической позиции.

Классический взгляд на контрперенос

Теоретические положения Фрейда отвечали научным представлениям того времени об аналитике как объективном и нейтральном наблюдателе, интерпретаторе внутренней драмы пациента. Такие представления отражаются в ранних метафорах Фрейда, сравнивающих аналитика с зеркалом или с хирургом (Freud, 1912). Эти метафоры акцентируют объективность и нейтральность. Зеркало отражает только то, что в него попадает. Аналитик отражает то, что приносит пациент, и воздерживается от привнесения в психотерапию собственного материала. Хирург соблюдает определенную эмоциональную дистанцию, чтобы иметь возможность отстраниться от боли пациента и благодаря этому лучше провести операцию. Аналитик держится от пациента на необходимой дистанции, чтобы сохранить свою целостность и быть в оптимальной позиции для наблюдения и интерпретирования конфликтов пациента. В то же время такое представление об аналитике позволяло сфокусироваться на столь важных вещах, как внутренняя жизнь пациента, чувства и фантазии, потребности и конфликты, симптомы, зажимы и черты характера.

Вместе с этим, появление концепции о переносе пациента как центральной части аналитического процесса привлекло внимание к отношениям: отношениям между пациентом и аналитиком «здесь и сейчас». И следующим шагом стало введение понятия контрперенос, которое в своей изначальной форме относилось к бессознательным, иррациональным и инфантильным реакциям аналитика на переносы пациента.

Контрперенос как помеха

Вначале контрперенос рассматривался как помеха и отклонение от аналитической нейтральности. (Зеркало было запятнанным и неровным; рука хирурга дрожала.) Таким образом, отношения между пациентом и терапевтом становились более сложными. Не только пациент, но и аналитик вносит свой бессознательный, иррациональный вклад в аналитическую ситуацию. Это понималось как нарушение процесса, нечто нежелательное. Целью стало уменьшения контрпереносной составляющей. В результате был предложен тренинг-анализ — в целях уменьшения отвлекающего влияния контрпереноса. При этом проявление в аналитической работе контрпереносных реакций считалось неблагоприятным. Это были слепые пятна в понимании аналитиком пациента, признаки непроанализированных конфликтов. Они могли быть чем-то постыдным, как будто бы вы, не убравшись в своем собственном доме, принимались бы за уборку у других людей.

Фрейд (1910) понимал контрперенос как бессознательные реакции аналитика на пациента. Он называл его результатом влияния пациента на бессознательное аналитика, и добавлял, что «ни один психоаналитик не может пойти дальше, чем ему разрешат его собственные комплексы и внутренние сопротивления» (стр. 145). В этих словах подчеркивается как мешающий и ограничивающий характер контрпереноса, так и значение тренинг-анализа для аналитика.

Перенос и контрперенос

С психоаналитической точки зрения, перенос является общим, повседневным явлением, накладывающим отпечаток на все или почти все наши отношения. При встрече с другими людьми, особенно когда речь идет о сильных чувствах, мы используем ранние, эмоционально важные отношения в качестве шаблона для отношений и ожиданий. В этом смысле можно сказать, что перенос является способом вспомнить прошлое и извлечь уроки из опыта. Специфика аналитической ситуации заключается в попытке создать тепличные условия для развертывания переносов на аналитика, путем поддержания аналитического сеттинга, строгой аналитической позиции аналитика, и поощрением регрессии, являющейся частью аналитического метода. За счет этого переносы становятся более сильными, четкими и мощными, чем в повседневной жизни.

Естественно, это оказывает влияние на аналитика. Более сильные переносные чувства провоцируют более сильные контрпереносные реакции. Для аналитика это может стать проблемой, если он/она не способен выдерживать интенсивные чувства и вынужден защищаться от них, таким образом выходя из аналитической позиции. Важнейший аспект аналитических отношений состоит именно в том, чтобы разрешить пациенту выразить все, что приходит ему в голову, какими бы ни были его чувства или мысли, и какие бы чувства или мысли ни вызывали они в психоаналитике.

Расширение взгляда на контрперенос

До конца 1940-х гг. преобладал классический взгляд на контрперенос, хотя можно было встретить некоторые идеи о внутренней жизни аналитика, предвосхитившие развитие этой концепции. Фрейд утверждал (1912), что аналитик «должен направить собственное бессознательное, подобно приемнику, на то, что транслируется бессознательным пациента» (с. 115). Он также говорил о равномерно распределенном внимании аналитика (стр. 111-12). Эти идеи были продолжены в таких концепциях, как идентификация, эмпатия, интуиция, «слушание третьим ухом», например, у Ференци, Дойча, Балинта и Райка. В целом, однако, преобладал классический взгляд на контрперенос как на песок, попавший в аналитический механизм.

Однако постепенно на теоретическом фронте стали происходить события, оказавшие глубокое влияние на понимание контрпереноса. Параллельно с развитием эго-психологии в США, теоретические разработки велись и в Англии — а именно, появилась модель объектных отношений. Первый вклад сделала Мелани Кляйн уже в 1920-х гг., а Фэрбэрн и Винникотт внесли свою долю в 1930-х. В 1946 году Кляйн предложила концепцию проективной идентификации. В ее представлении это был внутрипсихический процесс, защитный механизм: неприемлемые части себя отщепляются и проецируются на объект в качестве попытки получить контроль и власть над объектом (Klein, 1946/1975). В своем первоначальном виде это понятие не было связано с контрпереносом. Позже, однако, проективная идентификация стала играть довольно важную роль в понимании аналитических отношениях. Я вернусь к этому позже.

В 1947 г. Винникотт написал статью о ненависти в контрпереносе (1947/1975). В одном из ее положений говорилось о важности признания той ненависти, которую текущее поведение и личность пациента может вызывать у аналитика. Он считал, что такое знание необходимо, для того чтобы помочь пациенту почувствовать свою ненависть к аналитику в переносе, что в будущем станет предпосылкой для его способности испытывать любовь.

Новая парадигма

В 1950 году Паула Хейманн опубликовал работу, ознаменовавшую изменение взгляда на контрперенос (Heimann, 1950). Она предположила, что контрпереносные реакции, в той мере, в какой мы способны их осознать, можно использовать в целях лучшего и более глубокого уровня понимания пациента; что контрперенос на самом деле является важным источником знаний о бессознательном пациента и поэтому его роль позитивна. Хейманн утверждала, что контрперенос дает уникальную возможность исследовать бессознательные конфликты и защиты пациента. Эмоциональное отношение и реакции аналитика на пациента представляют собой один из самых важных инструментов в аналитической работе. Ее взгляд можно рассматривать как продолжение сходной идеи Фрейда о том, что бессознательное каждого человека — это инструмент для интерпретации бессознательной экспрессии других людей. Разница в том, что Хейманн напрямую связывает этот инструмент с контрпереносом. Она дополняет положение о равномерно приостановленном внимании, включая в его сферу не только выражаемое пациентом, но и собственные реакции аналитика. Именно с его помощью аналитик может отслеживать эмоциональные движения и бессознательные фантазии пациента в процессе. Уделяя внимание также и своим собственным реакциям, аналитик приходит к более глубокому пониманию бессознательного, латентного материала и невысказанных содержаний.

Хейманн включала в контрперенос все чувства и реакции аналитика и не ограничивала его значение иррациональными аспектами реакций. Контрперенос состоит из невротических и неневротических, сознательных и бессознательных реакций на перенос и личность пациента. По ее мнению, контрперенос является в значительной степени реакцией на бессознательные конфликты пациента, на то, как они разворачиваются в процессе, а не только признаком внутренних конфликтов и черт характера аналитика.

Таким образом, Хейманн вносит нечто совершенно новое в понимание контрпереноса: он «создан» пациентом и является частью его личности. Вместе с тем, она указывает на его потенциальную опасность. Аналитик должен избегать позиции актера в пьесе, разыгрываемой пациентом, а также воздерживаться от использования взаимоотношений с пациентом ради своих собственных нужд. Для аналитика всегда имеет смысл продолжать анализ собственных проблем. Но это является его частным делом, и не следует делиться своими чувствами с пациентом. Такая открытость неизбежно превращается в исповедь и становится обузой для пациента.

По сравнению с классическим взглядом на контрперенос, такая точка зрения представляет собой нечто принципиально иное. Чувства аналитика — это не только дестабилизирующий фактор, они являются чем-то неизбежным и даже желательным, потенциальным источником более глубокого понимания пациента. Это связано с тем, что они зарождаются в бессознательном пациента, а не аналитика. Они являются откликом аналитика на чувства пациента (см. также King, 1978; Money-Kyrle, 1956; Segal, 1977).

Две клинических виньетки

Наглядным примером того, как воздействуют на аналитика реакции пациента, может служить виньетка о психотерапевтическом случае 12-летней девочки, подвергавшейся сексуальному насилию со стороны отца, которая в настоящее время живет в приемной семье. Она страдает от тревоги, вызванной навязчивыми мыслями о числах, не может контролировать свои мысли и иногда теряет связь с реальностью. Так, у нее бывают видения, что в комнате вместе с ней находится ее мать, которую она жаждет видеть и при этом злится и боится ее. Это ее чрезвычайно пугает, и она впадает в панику. Когда аналитик пытается поговорить с ней, она отвергает его попытки: «Я не хочу говорить об этом» и впадает в беспорядочную активность, принимаясь интенсивно подпрыгивать или поспешно решать сложные математические задачи. Как показывает опыт, разговор о числах повергает ее в еще большую тревогу, и ее паника растет. Аналитик буквально парализован чрезвычайно неприятным чувством. Он привык к ее интенсивной активности, но это нечто другое. У него появляется ощущение, что продолжение разговора с девочкой о ее тревоге будет вторжением в ее внутренний мир. Он превращается в насильника — подобно ее отцу с его сексуальными вторжениями в ее тело и мысли.

Racker (1957) назвал этот тип контрпереноса комплиментарным, или дополнительным контрпереносом: аналитик идентифицируется с объектом реальных внутренних объектных отношений. Альтернативным вариантом для аналитика могла быть его идентификация с самим субъектом тех же самых объектных отношений, и в таком случае наполниться психотической тревогой. Этот второй вид контпереноса Racker назвал конкордантным.

Следующая простая виньетка может служить иллюстрацией изменения в понимании контрпереноса. Аналитику сложно вовремя заканчивать сессии с пациенткой, он часто замечает, что задерживает завершение сессии на пять минут. Такое отклонение достаточно нетипично для него. При классическом взгляде на контрперенос это можно понимать как преувеличенное расположение аналитика, своего рода реактивное образование. Когда проблема идентифицирована, ему следует проанализировать проблему своей агрессии и таким образом восстановить свою аналитическую позицию.

При расширенном взгляде на контрперенос мы задаем вопрос, что лежит в основе такой реакции. Что такого получает аналитик от этой пациентки, что ему так сложно завершать сессии с ней? Слушая свои чувства, мысли и фантазии, он ищет нюансы, которые могут помочь ему понять, что происходит. Возможно, пациентка испытывает скрытую агрессию, вызванную отвержением в связи с окончанием сессии? И если это так, то почему он не выдерживает этой агрессии? Связано ли это с тем, что ее гнев — это не тот невротический вид гнева, который возникает, когда человека прерывают в некоем важном занятии, а скорее паранойяльный и, следовательно, гораздо более неприятный гнев? Другой вариант — возможно, что аналитик улавливает подспудную сепарационную тревогу пациентки. И если это так, то почему он не выдерживает ее, хотя обычно ему это удается? Вызвано ли это тем, что для этой пациентки прерывание контакта является не ограниченной, скорее невротической формой сепарационной тревоги, а чем-то страшным, бездонным и невыносимым? Как будто покинуть кабинет для этой женщины означает оказаться в пустоте, бездне; и аналитик не может выдержать ее открытости этой тревоге.

Открываясь чувствам и образам, аналитик пытается войти в контакт с внутренним состоянием пациента, а его интервенции основываются на достигнутом понимании. Эта внутренняя работа может вызвать и в нем контакт со своей собственной сепарационной тревогой, а также его идентификацию с брошенным ребенком в пациентке.

Консультация психолога

Прием в Москве — метро Семеновская

ptcouns@gmail.com

+7 901 187-70-06

Записаться

Распространенные темы для работы

Задать вопрос психологу

Вы можете задать вопрос на интересующую вас тему через форму обратной связи. Примеры таких вопросов, можно увидеть в рубрике «Вопрос‑ответ». Там же в скором времени появится ответ и на ваш вопрос, копия будет отправлена на указанную электронную почту. Ответит на ваш вопрос наш небольшой коллектив психологов. Выбрать, кто именно ответит на ваш вопрос, нельзя. На текущий момент участвуют в составлении ответов Оноприкова Ольга, Баскакова Наталья, Дмитрий Бакушин. Мы постараемся ответить в течение трех суток с момента получения вопроса. В месяц нам по силам ответить только на 12 вопросов, поэтому мы отвечаем на 12 первых присланных.