Аннушка вышла замуж рано. Даже по местным деревенским критериям. Чему завидовали ее подруги… Вышла замуж за журналиста-писателя, который по какому-то случаю репортаж в деревню приехал стряпать. Чему опять же завидовали ее подруги.
А дальше… Писатель этот, как известно, больше всего любил писать… На втором месте по его интересам — было размышлять. Ну, в общем-то резонно: чтобы что-то написать, вообще сначала надо о чем-то поразмышлять…
На третьем — он любил…Аннушку, скажете вы… Вот тут загвоздка некая… Аннушку, то Аннушку, но любил он больше романтически о ней повздыхать, помечтать, повосхищаться светлым образом… И часто это завершалось тем, что он возвращался к своей первой потребности — то есть писал стихи, посвященные Аннушке… И потом уж приносил эти стихи Аннушке…
Но она почему-то это не ценила, и по правде говоря, жгуче завидовала своим деревенским подругам, которые вышли замуж хоть и попозже, но за нормальных мужиков. У которых на первом месте была работа какая-то, хоть и плохонькая. На втором месте — досуг.
Но уж на третьем месте — законно вынь да положь: приходили домой с деньгой или без, но уж точно без дополнительных наворотов, напрямую общались со своими женами: ругались, дрались, любили — все что полагается…
А у Аннушки на третьем–то месте ни ссор, ни драк…, а «стихуёчки», как она их называла, одни…
Ну а поскольку, напрямую тут ни к чему не придерешься, то и мстила Аннушка опять же по-косвенному, бессознательно, но по-деревенски умно, с дальним прицелом…
То на Патриарших, где писатели шастали, на рельсах трамвайных маслица разольет, то на ступеньки Дома Литераторов. Порой даже внутрь на парадную писательскую мраморную лестницу со своим бидоном масляным проберется…
Пока что только всё другие литераторы страдали… Кому голову «случайно» отрежет, кто ноги случайно поломает… Но в Москве-то масла много, а Аннушка девушка физически крепкая и настойчивая — иной день верст пятнадцать по разным писательским точкам со своим бидоном отмотает… Так что это вопрос времени…
