Весь интернет буквально пестрит фотографиями из рубрики «ожидание-реальность», на которых изображено что-то, формирующее ожидания чего-то красивого, интересного, идеального, но в реальности людей настигает разочарование.
— Да, суровая действительность часто не хочет «дружить» с нашей фантазией.
— Да, основной причиной наших разочарований, является наше ожидание того, как «должно быть», а не то, как есть на самом деле. Ожидания аккумулируются в раздражении и обиде, а не в удовольствии, как хотелось бы.
Всем знакомая ситуация: на выходных муж решил заняться своей машиной, отвезти ее в сервис, а жена запланировала совместную прогулку или поход в магазин на это же самое время с мужем (конечно же). Что произойдет между мужем и женой? Скорее всего, чьи-то ожидания не оправдаются, такие ситуации могут даже спровоцировать ссору. Поэтому, если мы говорим про какие-то события, про какое-то общее время, то ожидания в этой паре должны были стать продуктом совместных обсуждений.
Есть мнение, что ожидания и реальность — это проблема там, где ее нет. Действительно, физически ее может не быть, но непременно она имеет место в наших фантазиях, в нашем восприятии, она будет являться уже некоторой установкой, влияющей на наши мысли, действия и реакции. Но если бы паре из нашего примера (каждому из партнеров) удалось обратить внимание на собственные ожидания и ожидания друг друга, если бы они смогли обсудить свои желания и ожидания от выходного дня, ничего бы не привело к обострению ситуации в семье и появлению недовольства и обид.
Той самой волшебной таблеткой от несоответствия ожиданий и реальности (в паре, семье, в любом контакте между людьми), которую многие хотят получить от психологов, в данной ситуации является обсуждение. Обсуждайте и делитесь тем, как вы видите то или иное событие, как Вам бы хотелось и что Вы чувствуете. Чувствам хотелось бы уделить особое внимание. Многие часто забывают, что чувствовать и говорить о чувствах — можно, хотя бывает и тяжело, и страшно.
У многих людей есть в голове картинка своего идеального будущего, своей внешности, своего партнера и так далее. Кто-то ожидает от своего ребенка, что он будет гением и вдруг сталкивается с тем, что ребенок «не тянет», не хочет, отказывается от всего, что предлагает ему взрослый, который уже все придумал за него.
Случается, что человек отчаянно стремится к реализации иллюзорной и недостижимой картинки из своей головы, тратя колоссальное количество сил и энергии, истощая себя, выматывая, выгорая, коря себя за лень и неумение, не приходя к нужному результату. Это доставляет много неприятных переживаний, много горечи, много злости, и чем больше разрыв между ожиданиями и действительностью, тем больнее.
В своей работе психологи довольно часто встречаются с подобного рода переживаниями. Непременным этапом работы в этом случае становится прояснение и прочувствование действительного положения вещей, обсуждение содержания фантазий и реальности, и непременное столкновение с последней. А никто и не обещал, что работа с психологом всегда легкая и приятная!) Многим очень сложно разобраться и пережить столь неприятные эмоции, сопровождающие попытки признания реальности такой, какая она есть, в одиночку. Да и в этом нет необходимости, зачем себя насиловать, если современность предлагает более гуманные способы воздействия, с помощью психолога? Ценность психотерапевтического контакта между клиентом и психологом в том числе в возможности разделить все негативные переживания пополам, и приобрести напарника\партнера с которым не страшно пройти через все трудности, перенести мучительную неопределенность, и найти нужный, светлый, счастливый путь.
Возвращаясь к работе с ожиданиями, психолог учит видеть в другом — другого, отличающегося, человека со своими желаниями и фантазиями, с его настоящими чувствами, ценностями, возможностями и ограничениями. Следующим этапом клиент работает над принятием другого таким, какой он есть на самом деле, и поиском опор и способов обходиться с инаковостью другого.
Таким образом, в терапевтической работе клиент учится замечать и признавать реальность, видеть действительное положение дел. Дает себе возможность прочувствовать, прогоревать, отпустить сформированные ожидания. Тогда происходит коррекция идеальной картинки и ожиданий, и их перестройка в соответствии с реальностью.
Для чего это нужно? Для того, чтобы избавить себя от погони за идеальной картинкой, которую не достичь. Для экономии энергии и возможности ее перенаправить на нечто более продуктивное. Для достижения реальных результатов и избавления от вечной неудовлетворенности. И, наконец, для освобождения от боли разочарований, которую человек сам себе устраивает. Жизнь и без наших «стараний» преподносит достаточно «сюрпризов».
Вот пример работы с ожиданиями, который описал немецкий невролог, психиатр, психотерапевт, основатель позитивной психотерапии Носсрат Пезешкиан в своей книге «Торговец и попугай»:
«Один сорокавосьмилетний фабрикант, владелец большой фирмы с несколькими сотнями служащих, привел ко мне на психотерапевтический прием обоих своих сыновей. По его словам, они не могли сосредоточиться на чем-либо, были невнимательны, плохо учились и доставляли родителям немало огорчений. Очень может быть, что эти жалобы имели под собой основание, однако, пока фабрикант говорил, у меня все больше и больше создавалось впечатление, что он использует своих детей как предлог, для того чтобы намекнуть на свои собственные проблемы. Он производил впечатление загнанного, даже испуганного человека. Это подтвердилось тогда, когда сыновья ушли. Мы оставили тему «дети» и заговорили о нем самом. Казалось, что прорвалась плотина. С сильным волнением, прерывавшимся истерическим плачем, он рассказал мне о себе, о своих бедах, о мнимой безысходности и закончил тем, что попросил о помощи. Хотя дела его в бизнесе шли хорошо, он постоянно повторял: «Я — неудачник. Я ничего не достиг». Конечно, эти высказывания могли быть кокетством преуспевающего делового человека, который просто рисуется своей скромностью. Но далее если в его словах и было что-то от этого, то душевный кризис, описанный пациентом, представлялся, на мой взгляд, достаточно серьезным.
Фирма досталась ему в наследство от отца, который упорно создавал ее своими собственными трудами, руководствуясь девизом: «Зарабатывай хлеб свой в поте лица своего». Вначале пациент хотел избрать для себя другое поприще. Он мечтал стать архитектором, но отец воспротивился его желанию. Без конца он внушал своим сыновьям, что трудится, не жалея сил, только ради них, и им предстоит вести дела дальше. Пациент не мог отказаться от морального долга и взял на себя управление делами отца. Не успел он по-настоящему вникнуть в дела фирмы, как вдруг отец скоропостижно умер. Ответственность за предприятие и имущество перешла к нему. Пока пациент делил свои обязанности с братом, он еще мог как-то справляться с работой. Но неожиданно в автомобильной катастрофе погибает брат, и ему пришлось взять на себя все бремя ответственности. Имея перед собой пример отца, пациент предъявлял к себе исключительно высокие требования. Чтобы доказать самому себе, что он может управлять фирмой так же хорошо, как отец, он уволил компетентных сотрудников и, стараясь все решать единолично, окончательно довел себя до хронического переутомления. Перегрузки на работе отразились и на семейной жизни. Так как он не успевал справляться на работе со многими делами, то ему приходилось работать по ночам дома. Естественно, члены семьи были недовольны его постоянной занятостью. Несмотря на все старания пациента, количество невыполненных заданий увеличивалось с угрожающей быстротой, и в конце концов наступила декомпенсация. Внезапно он перестал выполнять свои служебные обязанности, не являлся на работу, лежал в постели, предавался бесплодным размышлениям, стал очень уязвимым и обидчивым. При малейшем намеке на дела фирмы, на отца, брата он приходил в ярость, а потом впадал в истерику. «Я совершенно разби, растерян. Я не знаю, с чего начинать. Я пропал и ни на что больше не гожусь». Удивляло то, что именно в этой критической ситуации пациент стал расширять свою фирму и вкладывать в строительство многие миллионы марок. Эту кажущуюся непоследовательность он объяснял тем, что обязан увеличивать семейный капитал, чтобы передать его детям в наследство. Эти очевидные противоречия не доходили, видимо, до сознания пациента.
Вот почему я рассказал ему, как бы невзначай, историю «Еще одна большая программа», которую Саади поместил в своем сборнике притчей-рассказов «Гулестан»:
Еще одна большая программа: У одного купца было сто пятьдесят верблюдов; они шли по пустыне, навьюченные товарами, а с ними еще сорок послушных рабов и слуг. Однажды вечером купец пригласил в гости одного своего друга. Это был Саади. Всю ночь напролет он без устали рассказывал гостю о своих делах и заботах, о том, как утомительна его профессия. Он говорил о своих сокровищах в Туркестане, о своих поместьях в Индии, показывал документы на владение и ювелирные изделия. «О Саади, — вздыхал купец, — я совершу еще одно путешествие. А уж после этого я позволю себе заслуженный отдых, о котором мечтаю так, как ни о чем другом на свете. Я хочу отвезти персидскую серу в Китай; я слышал, что она там в большой цене. Оттуда я повезу китайские вазы в Рим. Затем мой корабль повезет римские ткани в Индию, а оттуда я повезу индийскую сталь в Халаб. Из Халаба я буду экспортировать зеркала и изделия из стекла в Йемен, а из Йемена вывезу бархат в Персию». С мечтательным выражением лица он рассказывал все это скептически слушавшему его Саади. «А уж после всего этого моя жизнь будет посвящена отдыху и размышлению, высшей цели моих помыслов» (По Саади).
В этой истории житейская ситуация показана в несколько преувеличенно комическом виде, однако очень верно передана та напряженная спешка, сверхактивность и непоследовательность, которые были так типичны для пациента.
Он сразу узнал себя в герое истории. Это явилось отправным моментом для последующих наших бесед: мы обсуждали значение усердия и преуспевания в жизни и в карьере, говорили о влиянии примера отца и о чрезмерных требованиях пациента к себе самому. Постепенно мы подошли к мысли о том, что пациент идентифицирует себя с отцом, что он постоянно стремится соответствовать своему идеализированному представлению об отце. Однако беседы на эту тему встречали сильное сопротивление со стороны пациента, так как он принял жизненные установки и нормы поведения отца и теперь пытался внушить детям, что они тоже должны нести ответственность за фирму. При этом он сам неоднократно повторял, что ненавидит свою фирму, что она не дает ему быть самим собой и что он упустил возможность жить своей собственной жизнью, «как и купец из истории». Я не ставил перед собой цель убедить пациента отказаться от решения сложных организационных и экономических проблем своего предприятия или оставить фирму с тем, чтобы избавиться от переутомления. Я хотел прежде всего довести до сознания пациента, и, следовательно, сделать доступным для него его конфликт, сильную эмоциональную зависимость, показать ему, что он ведет, так сказать, «борьбу с призраками». Попытки пациента перенести на меня образ отца и предоставить мне, его врачу-психотерапевту, принимать за него решения и нести за них ответственность некоторое время были в центре лечения. Постепенно пациент стал понимать противоречие между взятыми на себя служебными обязанностями, мотивацией своего преуспевания и личными потребностями и склонностями. На заключительной стадии лечения, стало возможно уже говорить о расширении цели, о том, что нельзя пренебрегать своими духовными интересами и способностями».
