Субъективные объекты
Передо мной сидит красивая одинокая тридцатилетняя женщина с лицом маленькой испуганной девочки. Она уже много лет страдает от панических атак.
- Я у Вас уже четвертый терапевт. Вы — опытный клиент. Скажите, что Вы ожидаете от нашей работы?
- Честно?
- Да, конечно, честно.
- Чтобы Вы меня уверили, что все будет хорошо.
- Хм…
- Единственное, что мне сейчас помогает, — возможность позвонить своему прежнему терапевту, если мне очень плохо. Я ей звоню, и она говорит, что это временно, надо пойти к терапевту-мужчине и мне обязательно будет лучше, … Так я немного успокаиваюсь. Я с ней уже все проработала и понимаю: все мои страхи от одиночества. Но я ничего не могу с ним сделать, и пришла к выводу, что мое одиночество — это «Мистическое недоразумение».
Я чувствую, как с каждым ее словом мне все сильнее давит на плечи тоскливый груз, сотканный из жалости, ответственности и вины за собственную беспомощность.
Она нуждается в моей уверенности, что ей будет лучше, а у меня нет никакой надежды, что сумею ей помочь, пока она не задастся вопросами, обращенными к самой себе: «Что происходит внутри меня? Как я делаю себя одинокой?»
Интересно, почему один клиент предпочитает жаловаться терапевту на жизнь и искать в нем заступника, который подтвердит, что клиент хороший, но несчастный, а его обидчики на самом деле злые и несправедливые? Второй же видит в терапевте друга, который держит страховку, когда клиент отваживается спуститься в пещеру своих страхов в поисках ответов?
Почему один ищет в терапии новые способы манипулирования собой и другими, а второй экспериментирует со своими неиспользованными возможностями, пытаясь изменить свое представление о себе и мире?
Попробуем ответить на поставленные здесь вопросы.
Если быть внимательным к тому, как излагает свою проблему клиент-жалобщик, легко заметить, что он настолько эмоционально описывает обстоятельства, иногда даже в лицах, что терапевт может почувствовать сильные эмоции к участникам событий, как будто сам оказался в ситуации. Герои рассказов — как герои телесериалов: яркие и плоские. Послушаешь такого клиента, и возникает желание остановить сеанс и пойти вместе с ним восстанавливать справедливость в его жизни. Запретить его маме вмешиваться в личную жизнь, папе — пить, мужу — изменять, а начальнику — орать.
Но за этим описанием событий — драматичным, насыщенным, — нельзя почувствовать самого рассказчика. Он и словом не обмолвится ни о собственном отношении к происходящему, ни о том, что происходит у него внутри. Как будто это — само собой разумеющееся, предопределенное следствие оказанного на него воздействия, и человек не отвечает ни за свое восприятие ситуации, ни за выбор способов реагирования.
Справедливости ради надо отметить, что иногда чувства или желания все-таки описываются, но при этом создается впечатление, что те нападают на рассказчика со стороны и мучают его, а он — жертва собственных импульсов.
Часто такие клиенты обращаются к психотерапевту с запросом поменять их неприятные чувства на приятные, а неполезные желания на полезные, словно это детали машины. «Я не хочу раздражаться, когда меня обижают, я хочу прощать», «Я не хочу, чтобы меня тянуло на сладкое, я хочу по утрам хотеть бегать».
Можно представить, что у этого человека нет барьера, отделяющего его внутреннее пространство от внешнего мира. Чувства находятся как бы вне него, слиты с объектами его окружающими и поэтому «объективны». Окружающие люди, наоборот, теряют свою многогранность и превращаются в образы чувств.
Ты — моя любовь, а ты — мука моя, ты — моя печаль, а ты — радость. Эдакие «Люди-чувства» или субъективные объекты. Они приходят извне, могут захватить и затопить, а могут согреть и успокоить.
И мне, похоже, предстоит стать для моей пациентки человеком-надеждой, — у нее внутри своей надежды нет.
На душе после этих слов стало как-то торжественно, но, правда, скованно. Как будто я спрессовал себя, и получилась икона — Михаил Чудотворец.
Нет, не хочу, я же объемный и у меня так много противоречивых чувств и желаний. Я верю и не верю, что она вылечится. Я хочу ей помочь и хочу ее послать. Хочу на ней жениться и подзаработать одновременно. Вот это у меня и «богатый внутренний мир»! Сиди и думай, что выбрать. Ой, как не хочется выбирать! Спросить бы у кого-нибудь доброго и умного: «Что мне лучше делать?» И получить очень простой и ясный ответ.
Например: «Да посмотри, она же ничего не хочет делать сама! Она, пиявка, манипулирует тобой, как и всеми. Скажи ей, чтобы она не приходила, пока не выйдет замуж».
Или такой: «Не смотри, что она выглядит взрослой. В душе она совсем как сиротливое дитя. Мама отвергала ее чувства, и она не смогла повзрослеть. Возьми ее на три года в терапию. Дай ей свое внимание и стабильность границ. И ты выполнишь свое великое предназначение — вырастишь взрослую душу».
Опять что-то не то! Если на нее смотреть так просто, теперь не я, а она будет моим «субъективным объектом».
Видимо, чтобы не чувствовать этих мучительных противоречий, мы расщепляем окружающий мир на добро и зло. И придумываем о своей проблеме детскую сказку, где есть добрые и злые герои и простые ответы на сложные вопросы. Где люди превращаются в персонажей, исполняющих роли наших чувств.
Как правило, в наших сказках будет Палач. Он по характеру садист, хочет сделать нам больно и получить удовольствие. Карабас-Барабас, Сталин, Жестокий супервизор — это наши образы, состоящие из нашей злости. Тут же рядом Спасатель. Он альтруист, хочет сделать нам приятное, ему самому ничего не надо. Бабушка Тортилла, Дедушка Ленин, Добрый психотерапевт — производные нашей любви. И Жертва. Она хорошая, но неумелая и ей не повезло. Буратино, Русский народ, Несчастный клиент — воплощение нашей же боли.
Может, не искать простых решений и начать потихонечку работать, держа при себе боль беспомощности, злость и любовь? Ведь это же мои чувства, во мне порожденные и мной же испытываемые, самое близкое, что у меня есть!
— Знаете, я Вам скажу, что меня сейчас заботит. Я хочу Вам помочь, но не буду помогать так, как Вы просите. Уверение, что все будет хорошо, которое Вы ожидаете услышать — это поддержка близкого человека, с которым Вы действительно можете сделать ваше будущее хорошим. Для меня же эта роль слишком ответственная, я не хочу Вас обманывать. И если бы я взял ее на себя, то, дав облегчение, причинил бы Вам вред. Вероятность, что тогда Вы будете искать себе спутника жизни, резко снижается.
Как Вам то, что я говорю?
Источник, prakpsyjournal.ru — Журнал практического психолога 2010, № 6 (на данный момент сайт не работает).
Читать также: Живой клиент
